Подвижник веры и благочестия, герой Отечественной войны 1812 года священник Петр Гаврилов Святославский
к 200-летию победы России в Отечественной войне 1812 года
Упомянутый пресвитер истязай и убит у дверей своей церкви за то, что не указал, где скрыты были церковные утвари. Имена таких подвижников должны принадлежать потомству: имя его Петр Святославский.
Н. Иванчин-Писарев
В 2012 году Россия отмечает 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года. Как постсоветская, так и дореволюционная отечественная историография этой войны содержит, в том числе, тему участия русского православного духовенства в событиях 1812 годах. Наибольшую актуальность эта тема вместе с другими приобрела в 1912 году, когда Россия отмечала 100-летие Отечественной войны. К этому юбилею о роли духовенства в 1812 году были написаны не только многочисленные статьи, но и книги. Например, настоятель Казанского собора на Красной площади в Москве протоиерей Александр Никольский опубликовал свой труд «Лица “духовного чина” Московской епархии в их служении Церкви и Отечеству в 1812 году».
Практически все работы на указанную тему упоминали в ряду священнослужителей-героев Отечественной войны 1812 года священника церкви Сорока мучеников, что у Новоспасского монастыря в Москве, Петра Гаврилова3. Имя священника Петра Гаврилова приобрело известность благодаря его подвигу, заключавшемуся в том, что он предпринял попытку не допустить разграбления наполеоновскими солдатами вверенной его попечению церкви Сорока мучеников, мужественно встав на защиту святыни и пострадав при этом «даже до смерти».
Священник Н. Писарев, классифицировавший священников-героев Отечественной войны 1812 года по характеру их подвига на четыре группы, считает отца Петра Гаврилова вместе со священником церкви Святого Сергия в Рогожской слободе, имя которого неизвестно, наиболее выдающимися представителями тех священнослужителей, которые «отстаивали своей грудью и жизнью неприкосновенность своих храмов и хранившихся в них святынь».
Подвигу священника Петра, как уже сказано, были посвящены многие статьи и книги, которые представляли собой как перепечатку сведений о нем из издания в издание, так и первичные и самостоятельные работы. Среди последних нужно назвать мемуары профессора Императорского Московского университета Ивана Михайловича Снегирева, протопресвитера Архангельского собора Московского Кремля Арсения Тяжелова, профессора Московской духовной академии Василия Александровича Соколова, приходившегося священнику-герою праправнуком, и др.
Опубликованные мемуары дополняются «Описанием происшествий в Ставропигиальном первоклассном Московском Новоспасском монастыре, бывших во время неприятельского нашествия в 1812 году» 1817 года из архивного фонда Новоспасского монастыря в Российском государственном архиве древних актов, материалами семьи Святославских из рукописного собрания Ф.Ф. Мазурина (ф. 196), хранящегося в том же архиве, и из их личного фонда (ф. 1470) в Центральном историческом архиве Москвы, «Ведомостями состояния церквей и монастырей после нашествия неприятеля» 1813-1814 годов из фонда Канцелярии Святейшего Синода в Российском государственном историческом архиве, «Делом с перепиской, относящейся к увековечению событий и лиц эпохи 1812 года» из фонда Императорского русского военно-исторического общества в Российском государственном военно-историческом архиве, а также целым комплексом архивных дел из Центрального исторического архива Москвы:
-исповедными ведомостями церкви Рождества Богородицы на Уполозах за 1752 и 1766 годы;
-клировой ведомостью за 1785 год и метрическими книгами за 1797-1806 годы церкви Сорока мучеников;
-указами Московской духовной консистории 1772 года; делами о рукоположении Петра Гаврилова во диакона в 1772 году и во священника в 1773 году;
-делами по прошениям отца Петра о разрешении построить ограду церкви Сорока мучеников в 1783 году и перестроить колокольню этой церкви в 1801 году;
-рапортом священника Петра о присоединении к Православной Церкви лютеранина в 1809 году;
-делом по прошению отца Петра о разрешении построить себе дом в 1790 году;
-делом по жалобе на священника Петра его соседа Т.А. Ермакова в 1795-1797 годах;
-делом по прошению А.П. Святославского, сына священника, о выдаче ему ссуды в 1813-1824 годах.
Указанный корпус опубликованных и неопубликованных источников позволяет вновь и вновь обратиться к подвижнической жизни и мученическому подвигу священника Петра Гаврилова и исследовать его посмертное почитание, что весьма актуально в период празднования 200-летия победы в Отечественной войне 1812 года. Предварительными итогами нашего исследования стали биографические статьи о священнике Петре Гаврилове Святославском в «Московской энциклопедии» и энциклопедии «Отечественная война 1812 года и освободительный поход русской армии 1813-1814 годов». Ниже мы предлагаем вниманию читателя очерк о жизни этого священника-героя Отечественной войны 1812 года.
Священник Петр Гаврилов, называемый Святославским, родился около 1746 года. Он был шестым ребенком в семье дьячка церкви Рождества Пресвятой Богородицы на Уполозах Вохонской десятины Московского уезда Гаврилы Григорьева и его супруги Марфы Пименовой.
После обучения в домашних условиях грамоте и письму Петр в 1765 году был определен дьячком к Богородице-Рождественской церкви, на место своего 64-летнего отца, и в том же году был посвящен в стихарь, т.е. пострижен во чтеца. В исповедной ведомости церкви Рождества Богородицы, что на Уполозах, за 1766 год, хранящейся в Центральном историческом архиве Москвы, упоминается двор № 2 в составе трех человек: дьячка Петра Гаврилова, 24 лет, с женой Ириной Александровой, 20 лет, и пономаря Киприана Гаврилова, 14 лет, — племянника Петра Гаврилова.
В 1769 году чтец Петр был переведен к московской церкви Святых апостолов Петра и Павла в Новой Басманной пономарем. Будучи пономарем Петропавловской церкви, чтец Петр Гаврилов вошел в число священно- и церковнослужителей, привлеченных к реставрации фресок и икон Успенского собора Московского Кремля на безвозмездной основе.
В июне 1772 года Московская контора Святейшего Синода обещала священно- и церковнослужителям, участвовавшим в обновлении кремлевских соборов, определение их к лучшим приходским церквам Москвы в награду за их труд по реставрации живописи. В связи с этим в сентябре 1772 года чтец Петр Гаврилов в числе указанной группы священно- и церковнослужителей обратился в Московскую контору Святейшего Синода с прошением о рукоположении его в сан диакона и определении к церкви Святых четыредесять мученик у Спаса на Новом на диаконское место, «состоявшее праздным» в связи со смертью диакона от свирепствовавшей в то время в Москве чумы. Петр Гаврилов писал:
Находился я именованный при означенной Рождества Богородицы, что в Уполозах, церкви дьячком с прошлого 1765 по 1769 год, а со оного обретаюсь при предписанной Петропавловской церкви в исправлении пономарской должности и по сие время добропорядочно без всякого порока и подозрения. А ныне я именованный уведомился, что Ивановского сорока при церкви Святых сорока мученик, что близ Новоспасского монастыря, диакона не имеется, при которой церкви, есть ли удостоен я буду, быть диаконом желаю, а как я именованный нахожусь при возобновлении в московском Архангельском соборе стенного иконописания в работе, то со всеусердием моим заслуживать оное диаконское место стараться имею. Того ради Святейшего Правительствующего Синода контору покорнейше прошу меня именованного в рассуждении означенных моих трудов, дабы я и впредь оные со всеусердием полагал, к реченной Сорока мученик церкви на праздное диаконское место во диакона произвесть и о сем прошу милостивого благорассмотрения…
Указанное прошение инициировало производство «Дела по указу Святейшего Синода конторы о произведении находящегося при возобновлении в Московском Архангельском соборе настенного и иконостасного письма бывшего Вохонской десятины церкви Успения Пресвятой Богородицы что в Уполозах дьячка а ныне исправляющего при церкви Петра и Павла что в Новой Басманной пономарскую должность Петра Гаврилова церкви Четыредесять мученик что у Спаса на Новом во диакона», которое в настоящее время сохраняется в Центральном историческом архиве Москвы.
Будучи испытан в книжном чтении и пении, а также в знании Символа веры и заповедей, чтец Петр Гаврилов оказался «умеющ». По наведенным о нем Консисторией справкам и его собственным показаниям он явился достойным диаконского сана. В связи с этим после его исповеди, на которой препятствий к его рукоположению не обнаружилось, и приводе к присяге чтец Петр Гаврилов был 24 ноября 1772 года. в Благовещенском соборе Московского Кремля рукоположен во диакона митрополитом Грузинским Николаем. Став диаконом, отец Петр первое время обучался диаконскому служению в своей же Петропавловской церкви в Новой Басманной у диакона Ивана Иванова, который вскоре сообщил в Московскую духовную консисторию следующее:
При сем представляю почтенно в Московскую духовную консисторию о засвидетельствовании посланного ко мне вышеписанного диакона Петра Гаврилова что принадлежит до диаконского отправления обучен и служить может.
После своей диаконской хиротонии отец Петр продолжал активно участвовать в обновлении соборов Московского Кремля в 1772-1773 годах в качестве одного из сорока четырех краскотеров, находившихся «на своем пропитании, без получения кормовых денег». Игумен Перервинского монастыря Афанасий и казначей Новоиерусалимского монастыря иеромонах Димитрий свидетельствовали в 1773 году, что диакон Петр «при возобновлении Архангельского и Большого Успенского соборов краски трет и протчие, что умеет, для тех соборов дела исправляет неленостно со всяким тщанием и прилежанием».
Но недолго суждено было отцу Петру прослужить в церкви Сорока мучеников диаконом, так как случившийся 22 мая 1773 г. большой пожар уничтожил дворы ее причта и прихожан, в том числе дома священника Данилы Иванова и диакона Петра Гаврилова. Священник был переведен в другой приход, а отец Петр остался при своей церкви и пытался ее восстановить. «Он диакон состояния честного, — охарактеризовал отца Петра Гаврилова настоятель Новоспасского монастыря и член Святейшего Синода архимандрит Иоанн III (Черепанов), — и о возобновлении показанной церкви старание имеет». Кроме того, прихожане Сорокосвятской церкви изъявили желание выстроить себе дома на прежних местах и в связи с этим просили церковное начальство рукоположить диакона Петра Гаврилова в сан священника к их приходской церкви.
Имевшийся при показанной нашей приходской церкви священник Данила Иванов от оной церкви отбыл к церкви, состоящей на кладбище за Ямской Переславской слободой. На место его во священника избрали мы именованные тоя ж церкви диакона Петра Гаврилова, который находится при возобновлении Московских соборов. Того ради Московскую Святейшего Правительствующего Синода Контору покорнейше просим означенного избранного нами диакона Петра Гаврилова к помянутой нашей церкви, во священника произвесть, ибо он жития и состояния доброго. И о сем нашем прошении милостивое учинить решение.
Показав в так называемом ставленническом допросе, что при церкви Сорока мучеников «приходских дворов, за выгорением в пожар того года, и не имеется, но жительствующие во оном приходе приходские люди строиться намерение имеют», диакон Петр исповедовался у синодального иеромонаха Феоктиста, который засвидетельствовал, что тот «исповедан и к присяге приведен, и никаких препятствий не имеет». О. Петр был также вновь испытан в знании Символа веры и заповедей, а в дополнение к этому — в знании катехизиса. «Вышеозначенный священник Петр Гаврилов, — писал иподиакон Иларион Самсонов, — катихизис изустно читает в твердость и силу оного понимает вразумительно». В результате всех этих испытаний диакон Петр был рукоположен во священника к церкви Сорока мучеников. Священническую хиротонию его совершил тот же митрополит Грузинский Николай в церкви святой Параскевы Пятницы в Охотном ряду 8 сентября 1773 года, после чего священник Петр был временно определен к церкви святителя Николая Чудотворца в Кошелях для обучения священнослужению у священника Илии Иванова.
В 1775 году на Московскую кафедру после убийства в 1771 году архиепископа Амвросия (Зертис-Каменского) был, наконец, назначен новый правящий архиерей — архиепископ Платон (Левшин). В связи с этим священник Петр Гаврилов в ноябре того же года обратился к владыке Платону с прошением о выдаче ему благословенной грамоты, с получением которой дело «по прошению Ивановского сорока церкви Четыредесяти мученик, что у Новоспасского монастыря приходских людей о произведении ко оной церкви во священника тоя церкви диакона Петра Гаврилова» было завершено. «Дело, — написал в резолюции архиепископ Платон, — представить в Консисторию, которой об оном куда следует дать знать по надлежащему».
Сохранилась клировая ведомость церкви Сорока мучеников за 1785 год, в которой о священнике Петре записано следующее: «.священник Петр Гаврилов, грамоту имеет. 39 (лет. — М.Д.). знающ, в школах не был. изрядного (состояния. — М.Д.), женат. за священником дел и подозрений нет. вышеописанного священника дети: Иван 11, обучается в Академии; Григорий 10, обучается словесной грамоте и читать».
В другом архивном деле, «О постройке дома священнику Гаврилову в Таганской части», сохранилось «объявление» священника Петра Гаврилова в Московскую управу благочиния с извещением в 1790 году о своем желании построить вблизи своего дома новые жилые и нежилые здания: жилой корпус с сенями, погреб с напогребицей и сарай и с просьбой выдать для этого план. План и разрешение на постройку были даны, а со священника была взята подписка о соблюдении утвержденного плана.
Настоятелем церкви Сорока мучеников священник Петр Гаврилов пробыл 39 лет — с 1773 года до своей мученической кончины в 1812 году. В период его настоятельства церковь Сорока мучеников и ее прицерковная территория были не только восстановлены после пожара 1773 года, но и благоукрашены: в 1783 году вокруг церкви была сооружена деревянная ограда, в 1801 году была разобрана треснувшая колокольня и на ее месте выстроена новая. Для сооружения церковной ограды отец Петр в конце 1783 года обратился в Московскую духовную консисторию со «всепокорнейшим прошением»:
Означенная церковь состоит каменного здания. утварью довольна, точию около оной церкви ограды нет. Того ради Московскую духовную консисторию всепокорно прошу около оной церкви ограду деревянную построить дозволить и о том куда надлежит дать знать по надлежащему.
В ответ на это прошение Консистория разрешила построить вокруг церкви Сорока мучеников деревянную ограду, что и было, видимо, осуществлено.
В фонде Московской духовной консистории хранится еще один документ, касающийся деятельности священника Петра Гаврилова по формированию архитектурного облика церкви Сорока мучеников. Это прошение отца Петра с прихожанами, поданное на имя митрополита Московского и Коломенского Платона (Левшина) в 1801 году, о разрешении разобрать треснувшую церковную колокольню и выстроить на ее месте новую. В нем достаточно подробно сообщается об обстоятельствах перестройки колокольни:
Означенная церковь каменного здания состоит во всякой твердости и благолепии и утварью довольна. При оной же церкви над папертью имеется небольшая каменная колокольня, которая от давнего времени имеет в себе трещины. И как сия колокольня была покрыта тесом, оный тес весь обветшал, почему вся колокольня требует поправки. Но нижеподписавшиеся прихожане по усердию своему ко святой Церкви положили свое намерение вместо поправления старой колокольни построить вновь, для которой от прихожанина князя Михаила Михайловича Вадбальского уже и изготовлено сто тысяч кирпича и для фундамента буту. А последнее все и нужное в рассуждении стройки обещается выполнять своим иждивением и построить оной же церкви прихожанин московский купец Савва Андреевич. Того ради Ваше Высокопреосвященство Милостивейшего нашего Отца и Архипастыря всепокорнейшее просим благоволить нам оную колокольню построить вновь, а старую за ветхостью разобрать. Вашему Высокопреосвященству представляем и план на апробацию и ожидаем милостивейшего Вашего Архипастырского благословения.
Но хлопоты о благолепии здания церкви составляли лишь часть забот священника Петра Гаврилова. Главным же его делом, как и любого другого пастыря, было отправление регулярных богослужений в Сорокосвятской церкви и совершение по просьбам ее прихожан, жителей Спасской слободы, святых таинств и треб: крещений, венчаний, молебнов, отпеваний и т.д. Согласно метрическим книгам церкви Сорока мучеников за 1797-1806 годы, хранящимся в Центральном историческом архиве Москвы и представляющим своеобразную поденную хронику служения священника Петра Гаврилова, он за это десятилетие совершил, по нашим подсчетам, 567 крещений, 95 венчаний и 560 отпеваний. Наряду с этим совершались и особые чинопоследования. Так, в Центральном историческом архиве Москвы хранится дело с «репортом» священника Петра Гаврилова на имя епископа Дмитровского Августина (Виноградского) о том, что в 1809 году «находившийся в лютеранском законе крестьянин Иванов Крихбаум по резолюции Вашего Преосвященства присоединен к Греко-Российской Церкви по чиноположению. О чем Вашему Преосвященству благопочтенно и репортую».
Прихожане Сорокосвятской церкви состояли преимущественно из купцов и работников Новоспасского монастыря. Но были среди них и люди других профессий, например, известный русский художник Федор Степанович Рокотов, который в 1806 году поселился на территории прихода на Воронцовской улице. Когда в декабре 1808 года художник умер, священник Петр Гаврилов совершил его отпевание и погребение на кладбище Новоспасского монастыря.
Отношения священника Петра со своими прихожанами не всегда были гладкими. Много скорбей ему доставлял его сосед, землемер Межевой канцелярии прапорщик Тимофей Алексеев сын Ермаков, который в 1795 году жаловался епископу Дмитровскому Серапиону (Александрийскому) на то, что священник Петр Гаврилов при постройке своего дома застроил землю, якобы купленную Ермаковым у московского мещанина Афанасия Трегубаева. Из указанного дела следует, что священник Петр трижды отверг клевету Ермакова, в чем его поддержали местный благочинный, священник церкви Космы и Дамиана Иван Алексеев, и надзиратель 17-й части 3-го квартала Москвы титулярный советник Андрей Потапов Морозов. Но после того, как священник доказал свое право на застроенную им землю, он подвергся со стороны Ермакова новым несправедливым обвинениям — в том, что он якобы отказывал Ермакову в совершении треб, а также отлучил его от Церкви, на что священник Петр вновь дал подробное и аргументированное объяснение Консистории, заметив, между прочим, что он, несмотря на несправедливые в отношении него действия Ермакова, «злобы на него не имеет».
Незадолго до Отечественной войны 1812 года священника Петра постигла новая скорбь — он лишился своей супруги. Ирина Александрова умерла 30 января 1809 года в возрасте 62 лет, воспитав вместе с мужем пятерых детей: Дарью, Елизавету, Иоанна, Григория и Александра. Так как отец Петр не имел фамилии, то каждый из трех его сыновей получил позже свою фамилию. Иоанн Петрович, ставший Вельмениновым-Сорокосвятским, и Григорий Петрович, получивший фамилию Григорович, посвятили себя служению Церкви в священном сане.
Первый из них, будучи протоиереем в церкви Рождества Богородицы в Столешниках, написал краткую историю этой церкви, напечатанную в
Московских губернских ведомостях вместе со словом святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского, на освящение церкви в Столешниках, сказанном 29 ноября 1842 года. Один из его внуков, Николай Николаевич Дурново, стал известным российским лингвистом, членом-корреспондентом Академии наук СССР.
Другой сын отца Петра, Григорий Григорович, на момент кончины отца был священником церкви Покрова Богородицы на Лыщиковой горе, откуда и был переведен в конце 1812 года на отцовское место в церковь Сорока мучеников настоятелем. Ему выпало на долю возрождение Сорокосвятского храма после пожара и разграбления.
Третий, младший среди сыновей, но самый из них известный — Александр Петрович Святославский, который после окончания в 1815 году Славяно-греко-латинской академии первоначально служил в Московской духовной цензуре, а затем в Московской духовной консистории, откуда в 1821 году был взят на послушание домашнего секретаря к святителю Филарету (Дроздову), митрополиту Московскому, чьим писцом и чтецом он оставался до самой своей кончины в 1856 году.
«Он носил миниатюрный портрет митрополита вместе с крестом на шее, — вспоминал об Александре Петровиче Никита Петрович Гиляров-Платонов, — вынимал его иногда и нелицемерно целовал наравне с крестом, как икону. Александр Петрович был не только писец и чтец, но был подвижник, только одетый в длиннополый сюртук вместо подрясника; подвиг иноческого послушания он нес исправнее и ревностнее любого монаха». Таким воспитал А. П. Святославского, видимо, его отец, ведь согласно ведомости о церкви Сорока мучеников за 1812 год, именно с Александром жил священник Петр накануне своей кончины.
Крестный путь священника Петра Гаврилова начался 2 сентября 1812 года, в понедельник, когда в Москву вошла Великая армия Наполеона. Священник Петр к тому времени уже, по всей вероятности, знал о решении Военного совета в Филях сдать Москву французам, но решил, несмотря на это, остаться в городе и продолжать совершать в церкви Сорока мучеников богослужения. Уже вечером того дня оккупанты появились возле церкви Сорока мучеников и предприняли попытку ее ограбить. Священник же, подражая мужеству святых сорока севастийских мучеников, встал на защиту церкви и был смертельно ранен грабителями. Об обстоятельствах его мученической кончины существует несколько воспоминаний.
Наиболее раннее из них относится к 1817 году и принадлежит перу ризничего Новоспасского монастыря. Рукопись, озаглавленная «Описание происшествий в Ставропигиальном первоклассном Московском Новоспасском монастыре, бывших во время неприятельского нашествия в 1812 году», хранится в Российском государственном архиве древних актов. Согласно ей,
2-го числа (сентября. — М.Д.) к вечеру неприятель занял город, и хотя в монастырь того дни еще не взломились, однако в сумерки у находящейся близ монастыря приходской 40 мучеников церкви оные священника закололи пикою. Который, испуская томный стон, 3-го числа вскоре скончался; поутру убиенного священника взяли в монастырь, облачили в священнические одежды и положили на ковре в Знаменской церкви.
Наместник Новоспасского монастыря иеромонах Никодим, остававшийся в сентябре 1812 года в монастыре, в свою очередь, рассказывал, что «французы на другой же день вторжения в Москву ознаменовали лютость свою к духовным смертью священника Сорокосвятской церкви, стоящей противу монастыря. Тело сего священнослужителя лежало в Новоспасском монастыре пять дней непогребенным и наконец предано земле без гроба по недостатку оного».
Известный церковный историк архимандрит Аполлос (Алексеевский), переведенный в 1834 году в Новоспасский монастырь настоятелем, уточняет рассказ иеромонаха Никодима свидетельством других очевидцев: «Он (т.е. священник Петр. — М.Д) ходил в это время около своей церкви. По убиении тело его принесено было служителями в монастырь и положено в гроб, сделанный ими же из простых досок». После ухода захватчиков из Новоспасского монастыря священник Петр был, наконец, захоронен в монастыре, но без отпевания, так как, по предположению церковного историка и москвоведа Николая Петровича Розанова, монахи «боялись совершить отпевание над человеком, заслужившим такую жестокую расправу со стороны врагов».
О том, что происходило в Новоспасском монастыре и в его окрестностях 3 сентября 1812 года, мы узнаем из воспоминаний служащего Московской сенатской типографии Гаврилы Иванова:
С помощью Божиею, горящими домами пробрались мы на Москву-реку, и близ оной пошли к Новоспасскому монастырю. Вместе с нами и за нами бежало множество ограбленных страдальцев обоего пола жителей столицы. Между тем пожар увеличивался по обе стороны реки. Вопль и стон народа раздавался; шумел порывистый ветер. Все прощались друг с другом и ожидали смертного часа; многие были в беспамятстве и в исступлении. Враги каждого останавливали, каждого обыскивали, и часто не находя уже ничего, или снимали последнюю одежду до рубашки, или злодейски оскорбляли ругательствами и побоями. Последнее неоднократно я испытал на себе самом. В Новоспасском монастыре надеялся я найти убежище у знакомого священника. Уже мы дошли до святых ворот, как вдруг навстречу к нам кинулся один из злодеев; видя, что мы обобраны дочиста, отогнал нас от ворот побоями. Весь монастырь был занят грабителями; мы предались отчаянию; и не смея пробираться к заставе, принуждены были ночевать на четверг на берегу Москвы-реки.
Неприятельские солдаты, полагая, что свежей землей в Новоспасском монастыре может быть спрятан клад — монастырское имущество, трижды тревожили могилу священника Петра Гаврилова. Иеромонах Адриан, автор «Краткого описания ставропигиального Новоспасского монастыря», пишет, что они раскапывали «могилу, в которой положено было тело священника приходской церкви 40 мучеников, что при Новоспасском монастыре у врат церковных, страдальчески, от них же извергов 2 сентября живот свой скончавшего.».
Протопресвитер Архангельского собора Московского Кремля Арсений Тяжелов, хотя и не бывший очевидцем кончины священника, но, по мнению диакона А.П. Орлова, являющийся «весьма близким по времени к сему событию и вполне достоверным свидетелем», вспоминал в 1837 году: священник Петр Гаврилович 67-ми лет, сохранивший сей храм от пожара в 1772 года, решился сохранить оный и от разграбления неприятелей и остался в Москве. Заготовя хлеба и воды в притворе сего храма, он располагался в нем жить, чтобы тем беспрепятственнее совершать богослужения. Но Господь судил о нем иначе. В день вшествия неприятельского в столицу открылся ввечеру пожар в Таганке, и священник Петр, в намерении наблюдать за оным, вышед из дома, пошел прямо в церковь. Приближавшись к ней, он мгновенно окружен был неприятельскими солдатами.
Более подробно подвиг священника Петра описал профессор Императорского Московского университета И.М. Снегирев, опубликовавший в «Историческом, статистическом и географическом журнале, или современной истории света, на 1827-й год» статью «Примеры отечественных добродетелей в 1812 году». Его воспоминания красочны и подробны, им можно доверять, учитывая, что И.М. Снегирев был профессиональным историком. Приведем целиком фрагмент этой статьи, описывающий кончину священника:
В самый день вступления Наполеоновых войск в Москву церковь Сорока мучеников, что близ Новоспасского монастыря, обагрилась кровию своего священнослужителя, Петра Гаврилова Вельяминова, который соделался мучеником за правое дело. Неприятели, вечером приехав к этой церкви и встретив священника оной на погосте, сперва почли его за казака и хотели было заколоть, но когда он уверил их в звании своем, они требовали у него ключей от храма, где надеялись найти сокровища священные; притащив его к запертым дверям церковным, приказывая их отпереть. Верный долгу своему пастырь не отдавал ключей и не указывал места, где спрятаны были им св. утварь и другие сокровища; тщетно святотатцы ему грозили убийством, тщетно били его прикладами ружейными и палашами; но Петр Гаврилов лучше желал предать себя на смерть, чем храм на поругание, а драгоценности его на разграбление. Твердость духа почтенного старца не тронула, но ожесточила святотатцев; они с остервенением стали его рубить саблями и колоть штыками, так что, облившись кровию своею, он упал на помост в преддверии того храма, в коем служил лет тридцать. Убийцы удалились, не коснувшись святыни, а смертельно израненный священник еще оставался живым и без помощи, всю ночь томился и болезненно стенал, плавая в крови своей до самого утра, когда пришел один из неприятелей и, видя ужасные его страдания, из жалости прострелил ему голову пистолетом. Поутру прихожане нашли пастыря своего мертвым, лежавшим на восток головою с крестообразно сложенными руками у южных запертых еще дверей церковных. Но лютость врагов преследовала его и по смерти. Один штатный служитель, живший в том приходе, стал ему делать гроб; убийцы, опять пришедши на это место и думая, что готовится ящик на сокровища, коих они искали, отрубили у столяра пальцы на руках. Когда же в Новоспасском монастыре монашествующие начали было отпевать тело сего мученика, они не дали им окончить отпевания и три раза вырывали тело его из земли, почитая свежую могилу за новое вместилище сокровищ. Уже через три месяца и три дня после убиения, тело сего страдальца, по соизволению Преосвященного Августина, вынуто было из могилы, где столько времени лежав, оно ни мало не повредилось, но еще струило кровь, и, по чиноположению церковному, отпето и опущено в новую могилу. Снегирев. Примеры отечественных добродетелей в 1812 году // Исторический, статистический и географический журнал, или современная история света, на 1827-й год. Ч. 3. Кн. 1. М., 1827. С. 78-80.]
Торжественное отпевание нетленного тела священника Петра Гаврилова было совершено в церкви Сорока мучеников 5 декабря 1812 года, после чего оно было предано земле на общем кладбище Новоспасского монастыря, у южной стены Екатерининского храма. На его могиле, по свидетельству того же И. М. Снегирева, был поставлен сыновьями убиенного священника белокаменный памятник, по форме представлявший собой увенчанный крестом цилиндр на прямоугольном цоколе. На памятнике были начертаны две эпитафии, первая из которых была сочинена сыном, Александром: «Здесь скромно погребен служитель алтаря Господня, герой, вкусивший смерть за веру, за царя, при заревах Москвы, вселенну изумивших, и кары грозныя на злобу ополчивших. При храме Божием он пал, пронзен врагом, живя о Господе, в бессмертии святом». Другая надпись уточняла, что «здесь погребен Сорокосвятской, что у Новоспасского монастыря, церкви раб Божий, священноиерей Петр Гаврилов, которого тело предано земле через три месяца и три дня по кончине, 1812 года. Жития его было 66 лет». Позже возле могилы священника Петра хоронили некоторых из его многочисленных потомков. Например, в 1830 году там был похоронен его внучатый шестнадцатилетний племянник А.И. Вениаминов-Тихомиров.
Очевидно, что подвиг священника Петра Гаврилова впечатлил современников, и они придали большое значение увековечиванию памяти священника-героя. Как написал в 1841 году писатель Николай Иванчин-Писарев, его «память пребудет незабвенною в летописях Церкви и Царства». Подвиг священника Петра в первой трети XIX века стал темой конкурса художественных работ в Академии художеств. На протяжении XIX века ему периодически посвящались статьи в отечественных журналах и газетах, в том числе в целях патриотического воспитания, например, статья «Твердость духа священника Петра Гаврилова Вельяминова», ему уделялось внимание в исследованиях, посвященных Отечественной войне 1812 года или истории Московской епархии в начале XIX века. Кроме того, сведения об отце Петре как об «истинном служителе алтаря Христова» вошли в июньский том «Жизнеописаний отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX веков», где днем памяти священника Петра названо 29 июня по старому стилю — день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла.
Благодарные прихожане церкви Сорока мучеников изготовили в память священника Петра две хоругви, а также установили на стене паперти в своей церкви медную памятную доску с изложением обстоятельств мученической кончины священника. Эта доска была одним из трех церковных памятников Отечественной войны 1812 года в Москве в границах 1912 года. В связи с этим написанная в 1910-е годы рукопись неизвестного автора «Церковные памятники войны 1812 года», хранящаяся в Российском государственном историческом архиве, останавливая внимание читателя на этом памятнике, целиком цитирует надпись с него:
На сей паперти 1812 года сентября 2 дня, на 78 году от роду, запечатлел своею кровию ревность по вере и благочестию сего прихода священник Петр Гаврилович; он мучительс- ки умерщвлен французами за то, что не допустил их грабить в сем храме. Останки сего страдальца, тогда погребенные без гроба и отпевания в Новоспасском монастыре, двоекратно были вырываемы неприятелями, искавшими в могилах сокровищ. В третий раз они с дозволения начальства вынуты из земли детьми его, благочестно отпеты в самый день освящения придельного при Сорокосвятской церкви Николаевского храма и положены в означенном монастыре с правой стороны Покровской церкви того же года 5 декабря. Доска сия вставлена сей церкви прихожанами в память ревностного блюстителя святыни священно-страстотерпца Петра Гавриловича.
Накануне 1912 года в связи со столетием победы в Отечественной войне 1812 года Россия вновь обратилась к подвигу священника Петра Гаврилова. Так, 3 сентября 1910 года в церкви Сорока мучеников по инициативе гласного Московской городской думы Николая Андреевича Шамина было совершено торжественное соборное заупокойное богослужение по священнику Петру, а затем — лития на его могиле в Новоспасском монастыре. Известный духовный писатель священник Дмитрий Иванович Ромашков сообщает об этом следующее:
Об одном из таких героев поведали нам недавно московские газеты следующее: 3 сентября нынешнего года в церкви 40 мучеников, что близ Новоспасского монастыря, по инициативе гласного Думы Шамина, было совершено торжественное поминовение настоятеля этого храма, священника о. Петра Гаврилова, замученного 3 сентября 1812 года французами на паперти этого храма.
Год спустя, 2 сентября 1911 года, очередная годовщина мученической кончины священника Петра была вновь отмечена заупокойной литургией в церкви Сорока мучеников и панихидой на могиле священника. «Известия по Казанской епархии», перепечатавшие сообщение об этом событии из московской газеты «Русское слово», добавляют: «Преклонимся и мы, читатель, пред величием бессмертного духа о. Петра Гаврилова. Мысленно склоним свои колена пред его могилой, чтобы подняться ввысь от окружающей пошлости». Таким образом, очевидно, что почитание священника-героя выходило за границы Москвы.
В 1910-е годы священнику Петру было уделено большое внимание в исторических трудах, приуроченных к 100-летию Отечественной войны 1812 года, ему также был посвящен ряд отдельных статей, среди которых следует особенно отметить статью «Памяти незабвенного пастыря — героя Отечественной войны» из газеты «Славянин» за 1911 год, издававшейся Е.И. Святославским. В этой статье впервые на основе источников была описана жизнь священника Петра до 1812 года, а также была подробно изложена генеалогия его потомков, однако в ней был допущен и целый ряд ошибок, которые оговорены нами в соответствующих примечаниях.
В следующем, 1912 году памятник на могиле священника Петра, сильно к тому времени обветшавший, был обновлен, и 25 августа Московское городское управление возложило к нему лавровый венок. По свидетельству профессора Московской духовной академии Василия Александровича Соколова, праправнука священника Петра, на обновленном памятнике в 1918 году были вырезаны следующие три надписи. На лицевой стороне: «Священник Петр Гаврилов, убитый французами на паперти храма св. 40 мучеников в 1812 г.», на левой стороне: «Господи, упокой душу раба Твоего в селениях святых Своих», а на задней стороне прежняя надпись: «Здесь скромно погребен служитель алтаря Господня». Таким образом, первые две эпитафии заменили первоначальную архаическую надпись, гласившую, что «здесь погребен Сорокосвятской, что у Новоспасского монастыря, церкви раб Божий, священноиерей Петр Гаврилов, которого тело предано земле через три месяца и три дня по кончине, 1812 года. Жития его было 66 лет».
В первые годы советской власти кладбище Новоспасского монастыря было разорено, а затем, в конце 1920-х — начале 1930-х годов, и полностью уничтожено. Вместе с ним исчезло и надгробие с могилы священника Петра Гаврилова. Конкретное место захоронения священника Петра было забыто. В те же богоборческие 1920-1930-е годы была закрыта и наполовину перестроена церковь Сорока мучеников, а памятные доска с ее паперти и хоругви утрачены.
Несмотря на это, в конце Великой Отечественной войны, когда в памяти советского народа воскресали исторические герои, имя священника Петра Гаврилова вспомнили вновь. Т. Пречистенский в «Летописи Русской Православной Церкви» на июнь, напечатанной в Журнале Московской Патриархии за 1945 год, упомянул, между прочим, священника Петра, дав ему следующую характеристику: «Патриот, верный пастырскому долгу, не покинул города и с крестом в руке пытался защитить родной храм от поругания неприятелем. Зверски убит на пороге его французами в 1812 г.».
Таким образом, использованные в нашей статье материалы (69 единиц архивных источников и литературы) позволяют достаточно подробно реконструировать жизнь священника Петра Гаврилова, его подвиг и посмертное почитание, внеся при этом ряд уточнений и дополнений биографических фактов. Анализ вводимых в научный оборот источников свидетельствует о высоких нравственных качествах священника — его бессеребничестве, честности, прилежности в служении, незлобии и мужестве; о его вкладе в формирование архитектурного облика церкви Сорока мучеников, о факте его насильственной смерти при защите церкви от поругания, о нетлении его останков, о соборности его почитания на протяжении двух веков.
В 1991 году Новоспасский монастырь был вновь открыт. За прошедшие с этого времени двадцать лет монастырь благодаря неустанным заботам Наместника, архимандрита, а затем епископа и архиепископа Орехово-Зуевского Алексия практически целиком возрожден. Кроме того, предприняты и первые шаги к восстановлению утраченного монастырского некрополя: на месте захоронения художника Ф.С. Рокотова в 2008 году, в год 200-летия его кончины, была установлена памятная доска. К настоящему времени очень многое сделано и игуменом Илией (Чураковым), настоятелем церкви Сорока мучеников, для восстановления ее прежнего облика: в 2010 году была воссоздана церковная колокольня, построенная еще при священнике Петре Гаврилове в 1801 году, но большей частью утраченная в советское время.
Накануне предстоящего 200-летнего юбилея победы в Отечественной войне 1812 года представляется необходимым локализация места захоронения священника-героя, восстановление на нем надгробного камня с соответствующими надписями, а также установление на стене церкви Сорока мучеников утраченной памятной доски, посвященной подвигу священника Петра Гаврилова — героя Отечественной войны 1812 года, иконописца-реставратора, родного отца секретаря святителя Филарета (Дроздова), благоукрасителя Сорокосвятской церкви, ревностного священника, «приобщившегося, — по выражению И.Д. Дмитриева, — страдальческой своей смертью к мученикам за святую веру и Церковь».